Вратарь волгоградского "Динамо" — одна из трех российских гандболисток, отбывших злосчастную мельдониевую дисквалификацию, — благополучно вернулась в большую игру.
— Маша, в нынешнем пронзительно молодом "Динамо" ты самая опытная из вратарей. Это не странно для девушки двадцати лет?
— Да, странновато. Но для меня самое главное — это надежды, которые, знаю, возлагает на меня тренер. Николай Александрович Измайлов постоянно и много с нами работает. Ведь он сам в прошлом голкипер. Поправляет нас в технических элементах, корректирует движения. И, честно говоря, я не чувствую себя самой старшей.
— В "Динамо" нет тренера вратарей?
— К сожалению. Так что Николай Александрович должен успевать в работе со всей командой.
— В связи с этим не чувствуете ли вы нехватки специальной вратарской работы?
— За два часа тренировки нас успевают так нагрузить, что уходим в раздевалку мокрыми.
— Ты играешь уже два месяца после года простоя. Ощущения?
— Когда сезон только стартовал, это была очень большая ответственность и даже страх. Эмоционально я была подавлена. Чувствовала себя где-то на дне, еще не готовой к игровому ритму.
— И кто тебя со дна вытаскивал?
— Прежде всего наш тренер. Николай Александрович еще по ходу того пропущенного сезона постоянно твердил, что я должна быть готова к возвращению, что еще буду играть в основном составе. Ну и, конечно, меня все время поддерживали мама и друзья.
— Это правда, что после дисквалификации ты могла отправиться в родной Майкоп?
— Да. У мамы неважное здоровье, и я была согласна на аренду в АГУ-"Адыиф", чтобы быть рядом. Но мама настояла, чтобы я оставалась в Волгограде. Была важна и карьера в гандболе, и учеба. Я как раз окончила колледж, и надо было поступать в институт.
— Удалось?
— Да, на заочное отделение пединститута, специальность "психология образования". Очень хотела учиться на ландшафтного дизайнера, но не сложилось. Вот и решила переключиться на психологию: ведь вратарю надо уметь "читать" игроков, и психология в этом помощница.
— А склонность к ландшафтному дизайну у тебя откуда?
— У мамы есть небольшой садик. Она его холит и лелеет. Прошу ее высадить за весну и лето выбранные мною кустики, цветы. А когда приезжаю в Майкоп, отвожу душу: обрезаю, делаю фигурные конструкции, пересаживаю, придумываю композиции.
— А вот психология образования — это вообще о чем?
— Честно говоря, сначала совершенно не понимала, куда попала. Мы поступили вместе с Кристиной Алирзаевой. И на первых занятиях испытали шок. Но потом набрали книг, залезли в интернет и постепенно в учебу втянулись.
Психолог — профессия странная и тонкая. В первую очередь он должен понять и прочувствовать человека, а потом правильно направить того в жизни. Пока только вникаю в тонкости профессии, много по-прежнему непонятного. Но интересно.
— А с однокурсницей Алирзаевой вы подруги?
— Мы обе из Майкопа. Пока играли дома, одна с другой совсем не ладили. У нас были совершенно разные характеры. Представляете: все время дрались! У Кристины был свой круг общения, у меня – свой.
Первый год в Волгограде продолжали ругаться, нас даже не селили вместе. Но затем отношения стали кардинально меняться, и сейчас ладим идеально. Крепкой дружбе уже шесть лет.
— При такой вузовской специализации в твоей спортивной сумке должны быть умные книжки.
— Сейчас мы на выезде. Учебники по психологии остались в Волгограде. Здесь со мной только "Введение в психологию" Елены Соколовой. Очень интересная книга, понятная для широкого круга читателей. Еще смотрю документальные фильмы с акцентом на психологию.
— Эти знания пригодятся в спорте?
— Хочу стать именно спортивным психологом. Мне кажется, это очень востребованная и редкая пока профессия.
— В "Динамо-Синаре" ты уже психолог?
— Ну нет. Стараюсь просто поддержать девочек из ворот добрым словом, ободрить.
— Кто, с точки зрения вратаря-психолога, самый умный игрок "Динамо" прямо сейчас?
— Юля Маркова.
— Глядя на вашу команду с трибуны, хочется ее жалеть — ведь вы еще так молоды для взрослой игры.
— А по-моему, все вообще не так. Мы не маленькие девочки. У каждой есть стержень, а как команда мы просто камень, нас не разбить! В некоторых командах есть кучки, группировки. У нас в "Динамо" такого нет вообще. Я уверена в каждой из девочек, ни одна не станет себя беречь и плакаться тренеру или руководству.
— И откуда такое командное единство?
— От тренеров, разумеется. Николай Измайлов и Любовь Сидоричева вложили в нас очень много. Когда летом юниорская сборная вместе с Любовью Петровной выиграла чемпионат мира, я так за них радовалась!
Это показатель работы и традиций волгоградской школы. Все видят вершину — "Динамо-Синару". Но мало кто знает, кто и как работает с детьми и юными игроками. Победа на "мире" снова приподняла Волгоград. Любовь Петровна шла к этому золоту долго и действительно его заслужила.
— Твоя карьера только начинается. Но были уже и дебют в Лиге чемпионов в 16 лет, и сборные младших возрастов, с которыми выигрывала медали. Что из этого всего важнее для тебя?
— Трудно сказать. Кажется, помню буквально каждую игру... Эх... Честно, еле сдерживаю слезы, когда вспоминаю девичий чемпионат мира 2016 года в Словакии. Непередаваемые эмоции, потрясающий командный дух.
Мы изначально не думали ни о каких других местах, кроме первого. Вячеслав Владимирович Кириленко внушил нам, что мы лучшие. И мы выходили доказывать это в каждом матче.
— А через год был уже тот самый злосчастный молодежный чемпионат Европы в Словении…
— Состав изменился совсем мало. Добавились три-четыре игрока, с ними мы стали еще сильнее. Правда, в финале и этого не хватило. Француженки за год добились потрясающего прогресса и оказались явно лучше нас.
— Помнишь, как после дисквалификации возвращала серебряную медаль?
— Я ее отвезла маме. Когда вся эта история приключилась и нам велели вернуть награды, позвонила домой. Мама заявила, что эту медаль не отдаст, что она завоевана честно.
И тогда я приехала, сказала маме, что возьму какую-то другую, но забрала ту самую, серебряную с Евро-2017. Это было как от сердца отрывать что-то родное.
— И Тоню Скоробогатченко, и Машу Дудину, и тебя в той истории поддерживали многие: тренеры, руководство клубов и ФГР, друзья, близкие. Но все равно каждая из вас оставалась наедине с этой бедой. И без гандбола. Когда было тяжелее всего?
— Весной, когда вот-вот должны были объявить решение ЕГФ, а все никак.
Ну и конечно, помню шок и панику, когда доктор сборной Краснов позвонил и сказал, что у меня нашли мельдоний. На тренировке я Измайлову так ничего и не сказала. Сначала объявила новость клубному доктору, села и заплакала. Помню, он давал валерьянку. А меня колотило, растерялась совсем. Но сразу поняла, что нас кто-то подставил. Только зачем?!
— Веришь, что эта загадка будет разрешена и виновников вашей дисквалификации найдут?
— Не верю. Все было настолько скрыто. Да и сейчас многого не понять.
— Слышал, у тебя созревало желание завязать с гандболом...
— Ерунда! Даже не думала о таком. Ни секунды. Знала, что все разрешится. И благодаря очень серьезным усилиям нашей федерации это произошло довольно быстро.
— Тоня Скоробогатченко в день объявления вашей амнистии сказала просто: "Это самый счастливый день". Вспомнишь свои эмоции?
— Тогда я была в кабинете у динамовского президента Сидоренко. Вышла оттуда — звонок от Тони: "Маша! Маша! Не могу говорить!". Но как-то пересказала мне радостную новость. Я помчалась обратно к Сидоренко. И счастью не было предела...
Фото: пресс-служба ГК "Звезда", oblvesti.ru, пресс-служба ГК "Ростов-Дон".
