Самый ценный игрок олимпийского турнира Токио-2020 в эти дни нарасхват у российских СМИ. Но “Быстрому центру” Анна нашла тридцать минут для эксклюзивного общения.
— Мы общаемся сразу после эфира программы “Все на матч” на “Матч ТВ”. Было ли в этой студии для тебя что-то неожиданное или особо сложное?
— Главная сложность — и не только сегодня — отвечать на вопросы, которые нужно обходить стороной, не говоря напрямую.
— Что ты почувствовала, когда в эфире дали твои слова на камеру сразу после токийского финала, когда ты призналась, что хочешь взять паузу?
— Эту запись я, конечно, видела еще до эфира. До сих пор, когда проговариваю про себя те же слова, становится тяжело. Видеть это лишний раз мне не хочется совершенно.
— Ясно, что решение поставить карьеру на паузу не сиюминутное, не импульсивное и не выданное на эмоциях сразу после поражения. Сейчас ты в нем утвердилась окончательно?
— Лично для себя — да. Но я не хочу решать такие вопросы по телефону. Когда вернусь в Ростов, обязательно как можно быстрее встречусь с Антоном Николаевичем Ревенко и обсужу с ним эту ситуацию. Он ждет нашей встречи. Конечно, он полностью в курсе моих намерений.
Речь не идет о том, будет пауза или нет. Просто нам необходимо оговорить всевозможные нюансы. Конкретно со стороны Антона Николаевича чувствую максимальную поддержку. Он не сразу сдался под напором моих просьб, но это и нормально для руководителя. Большая ему благодарность. Он принимает и прекрасно понимает мою ситуацию. Но до разговора с ним не стану делать никаких громких заявлений.
— Еще год назад у тебя был разговор с на то время главным тренером и сборной, и “Ростова” Амбросом Мартином о желании сделать паузу...
— Об этом знали в клубе. Ни для кого внутри это не было секретом. Мы разговаривали с Амбросом еще до всеобщего карантина и переноса Олимпийских игр на год вперед. Уже тогда я чувствовала, что мне необходим отдых.
Ничего не скрывала. Очень ответственно подходила и подхожу к этому вопросу. Не хочу никого подставлять. Подобную информацию доношу заранее, чтобы все были проинформированы и готовы. Об этом моем желании знали и Амброс Мартин, и Антон Николаевич Ревенко, и Сергей Николаевич Шишкарев.
— Правильно ли говорить, что тебя уговорили продолжить выступления?
— Наверное, нет. Понятно, что мы разговаривали, звучали аргументы. Но я понимала, насколько это важно лично для меня и для девчонок, с которыми я играю уже сколько лет. Не хотела никого подставлять. Решение остаться в гандболе еще на год было принято в кругу семьи. Сомнения были, потому что понимала: ресурсов организма остается немного. Но мы живем в командном виде спорта, и мой характер не давал мне бросить все в одночасье.
— Уход Мартина из клуба, а затем и увольнение из сборной по ходу ЧЕ-2020 воспринимаешь как своего рода предательство с его стороны?
— Я никому не судья. У каждого своя жизнь, свои проблемы и резоны. Мы можем никогда о них не узнать. Поэтому никак не могу судить Амброса. Возможно, поначалу была какая-то обида. Сейчас у меня к нему хорошее отношение, нет абсолютно никаких претензий. Он имеет полное право распоряжаться своей жизнью так, как ему угодно. И подобному всем можно только поучиться.
— Согласишься с мнением, что после ухода Мартина сборная стала играть в менее вариативный и привлекательный гандбол?
— Тяжелый, каверзный вопрос… Возможно, да. Мы сбились на индивидуальные действия, от которых отталкиваемся в нашей игре. У Амброса было по-другому: он старался интегрировать индивидуальные качества игрока в командную работу.
— Ты говорила, что уже год назад ощущала: ресурсов организма осталось совсем чуть-чуть. Означает ли это, что ты предчувствовала проблемы со здоровьем, которые преследовали тебя весь прошедший сезон?
— Сразу поняла, что все будет непросто, когда получила первую травму — спины. По всем диагнозам и оценкам врачей это стало результатом общей перегруженности организма. Дело было плохо: впереди полсезона и начало лета, когда предстояло готовиться к Олимпиаде, а у меня такие странные проблемы. Надо было еще умудриться надорвать такую мышцу. Врачи все недоумевали, как это я до нее добралась, ведь она очень маленькая и глубоко запрятана в мышечный корсет. Но, зараза, очень противная. Оказалось, что на этой мышце разошелся рубец, а значит, там раньше был надрыв, о котором я даже не подозревала.
Возможно, на травматизм влиял мой ментальный настрой. Я осталась не потому, что этого желала и грезила какими-то свершениями, а потому, что это было нужно тем, кому я пообещала. Если бы думала только о себе, ушла бы на отдых, ушла бы в декрет. Мне не нравится говорить именно про декрет, про рождение ребенка, потому что в нынешней истории это не первостепенная составляющая. Речь прежде всего об отдыхе, о том, чтобы привести себя в порядок.
— Сейчас, когда Олимпиада позади, можешь сказать, что этот турнир стал самым сложным в твоей карьере?
— Ирония в том, что я так думаю после каждого турнира. Дико тяжело постоянно, и сейчас я не могу выступать до конца объективно. Не могу быть уверенной, что раньше бывало легче. Мы живем настоящим, и поэтому нынешние ощущения гораздо острее, чем то, что всплывает в воспоминаниях. В принципе последние год-полтора для меня — сплошное выживание.
— То, что ты пропустила ЧЕ-2020 в декабре, помогло или, наоборот, осложнило подготовку к Играм?
— Мы никогда не узнаем достоверный ответ на этот вопрос. Но есть ощущение, что если бы я поехала с командой в Данию, то Олимпиады у меня могло не быть вовсе.
— На фоне таких проблем со здоровьем ты, олимпийская чемпионка Рио, воспринимаешь токийское серебро как достижение?
Олимпиада. Итог справедлив, на фоне Рио золото было бы парадоксом. Но и серебро — большущий успех!
— Сегодня ехала в машине и поймала себя на мысли: в кармане лежит олимпийская медаль, такая тяжелая…
Самая первая эмоция — естественно, разочарование. Но еще тогда, после окончания финала, прямо на площадке я посмотрела на Дашку Дмитриеву. И мы сказали одна другой буквально одновременно: "Мы сделали все, что могли. И даже больше".
И я поняла, что эта медаль символизирует преодоление себя. Отправляясь на олимпийский турнир в Токио, считала, что уже особо ничего не могу дать этой команде. А оказалось, что через преодоление, через сверхусилия ты всегда можешь сделать что-то большее.
— Правильно ли говорить, что в течение олимпийского турнира сборная была в режиме самоуправления?
— Вопрос, на который вы, скорее всего, не узнаете ответа. Во всяком случае, пока не закончатся наши карьеры. Ну а тогда мы, надеюсь, об этом и не вспомним. Это не то, о чем сейчас стоит разговаривать. Вопросы руководства точно решать не нам. Я просто хочу, чтобы тренеры и всякого рода начальники поняли, что игроки работают прежде всего на площадке. А все, что вне ее, не должно быть в нашей компетенции.
Именно на тренерском составе лежит ответственность за организацию командных процессов, за создание командного духа и, несомненно, за тактику и стратегию. В организме коллектива тренеры — это голова, а игроки — тело. А сейчас у нас, мне кажется, мало кто понимает, что вообще происходит… Единственное, что могу сказать: я горжусь всеми девочками, потому что нам было нереально тяжело. То, через что мы прошли, может вызывать только гордость.
— Поговаривают, что команда была очень уверена в себе до старта Игр.
— На протяжении всей предолимпийской подготовки у меня было нереально хорошее предчувствие. Я была уверена, что мы можем очень много, что все получится. Однажды в Токио собрались все вместе, решили провести небольшой тимбилдинг, нарисовать плакат и написать наш общекомандный девиз.
Мы остановились на варианте "Все или ничего". Мне он очень понравился. А с другой стороны, напугал, потому что сразу промелькнула в голове мысль: а вдруг ничего и не получится... Этот плакат мы таскали с собой в раздевалку на Бразилию и Швецию. После разгрома от шведок больше его не доставали. Но мысль, что мы ближе к “ничего”, оставалась. А потом пошло как по накатанной: Венгрия, Франция, Испания... И вернулось то изначальное ощущение, что у нас может все получиться.
— Со стороны казалось, что меньше двух суток между матчами со Швецией и Венгрией — ключевой временной отрезок для сборной на Олимпиаде.
— Могу сказать за себя и Дашу Дмитриеву. Мы поняли, что нам необходимо сфокусироваться исключительно на гандболе и только на самих себе. Сначала мы очень старались позаботиться обо всем и обо всех. И совершенно забыли про себя. Возможно, это распыление внутреннего ресурса опустошило нас настолько, что мы вообще не могли найти себя в течение двух стартовых матчей. Старались невероятно, но ничего не получалось.
Потом поняли, что должны начать с себя, показать свой настоящий настрой и свои истинные умения, а там, возможно, подтянется команда. Мы не пытались ставить себя выше кого-то, не брали бразды правления в свои руки. Мы просто хотели действовать — хоть как-то. И чтобы эти наши действия дали результат. Это я знаю точно и могу рассказать.
— Когда на Олимпиаде сборная показала свой лучший гандбол?
— Наверное, в полуфинале с Норвегией. Там было все: и индивидуальная удача, и хорошие командные действия в защите, и отрыв по счету, и погоня соперниц… А вообще игры помню очень плохо. Больше запомнились ощущения и эмоции — свои и девчонок вокруг.
— Чего хочется сейчас больше всего? Какие планы?
— Хочу расслабиться. В принципе уже наслаждаюсь моментом, потому что нет тренировок, нет гандбола. Пусть он есть, но только в разговорном жанре. Уже легче морально, потому что все хорошо и спокойно.
Сегодня утром проснулась в дикой панике. Первая мысль: не понимаю, где я, а надо вставать и идти тренироваться. Потом перевела взгляд и увидела мужа. Выдохнула — и снова заснула. И так хорошо стало на душе...
Когда ты просыпаешься и понимаешь, что не желаешь идти на тренировку, когда заходишь в зал и осознаешь, что не желаешь там находиться, хочется просто плакать от бессилия. Боюсь, что именно эти ощущения заставят меня ненавидеть гандбол. Если вовремя не остановиться, не дать выветриться этим мыслям и чувствам, не сделать себе поблажку, то этот негатив может все перекрыть.
Я хочу вернуться в гандбол, поэтому сейчас надо остановиться. За последние год-полтора очень сильно повзрослела и разобралась в себе. Возможно, стала больше любить себя, а это очень важно. Сейчас хочу углубиться в эти мысли и оставить время на себя.
Фото: пресс-служба "Ростов-Дона"; vk.com/rh.
